Феникс плакал.
В застывшем, неподвижном воздухе залов не слышно было ни звука, но несущие вахту, усталые Стражи, почти физически ощущали отчаяние Вечной Птицы, ее безысходную тоску…
…Их было девять и один, когда-то века, тысячелетия назад избранных стать хранителями Жизни, символом возрождения истекающего кровью народа.
…Их было девять и один, отправившихся в путь. Пятеро, покрытых черной броней чешуи, боевых Драконов охраны. Четверо маленьких и юрких птиц - Ищущих путь. И он – Вершитель, Феникс, Хранящий Жизнь.
И никто, кроме Принявших Бремя и разделивших их путь не знал об этом, а печать молчания не давала рассказать о тайне. Она и сейчас довлела над ним, лишая воли…
Он должен исчезнуть и быть забыт всеми.
Он должен хранить, пока не придет Названное Время и владеющий словом не отопрет Ледяную крепость.
Он не должен позволить Темному Пророчеству замкнуть круг, всегда и везде нарушая однозначность его приговора.
Так сказал, уходя в неизвестность нового мира, последний Грезящий.
А он ждал… Каждый день, с недоступным его создателям терпением, ждал, когда же тот вернется, нарушив бесконечную череду одиноких дней. Уже давно уснули трое переживших Путь Дракона, найдя убежища среди острых скал многочисленных морских островов, а он все еще надеялся на чудо. А вдруг…
Но Грезящий ушел. Навсегда.
Феникс знал, что этот день наступит, и ждал его с тоскливой обреченностью. Очень много подобных разлук пережил он за долгое путешествие. Но этот раз был особый. Этот Грезящий был его птенцом. Его детенышем, которому он не дал умереть, подобрав беспомощное родившееся раньше срока существо и выкормив его своей кровью, детенышем, в чьих венах пылало Вечное пламя.
Он ждал, постепенно погружаясь в чуткую дрему, от которой его пробудил Пожиратель Миров. Сестрам потребовалось много времени, чтобы найти их. Он проснулся и, выполняя последний приказ, снова отправился в путь. Только на этот раз один. Уцелевшие Драконы, скованные тысячелетиями сна, не ответили на его зов…
… Язычки огня робко касались одежды, рук, волос Стражей, моля помочь, спасти…
Грезящий осторожно провел ладонью по неровному черному пятну на стене, живое пламя Феникса вокруг которого потускнело, приобрело нездоровый зеленоватый оттенок. Всегда упругая поверхность поддалась под его пальцами, заколебалась, словно наполненный водой кожаный бурдюк. Он отдернул пальцы и поспешил вытереть их платком. Из-под треснувшей пленки выступила и медленно потекла вниз студенистая, комковатая масса. Сильный неприятный запах разлился в воздухе. Грезящий закашлялся, жестом приказывая Стражу перенести лежащие у стены яйца поближе к осколкам льда в центре комнаты.
Больше всего на свете пятно напоминало гниль, болезненную клоаку разложения, что иногда возникает на месте неочищенных ран и способна в считанные дни свести человека в могилу.
Но как, откуда она могла появиться на огненном теле Феникса?
Грезящий осторожно двинулся вдоль стены, не обращая внимания на следующих за ним Стражей. Под их ногами громко хлюпала холодная смесь из воды и снега. Он миновал уже почти половину комнаты, когда его взгляд зацепился за большое тусклое пятно, окруженное роем черных точек. Вспухшая зеленоватая клякса отвратительной каплей нависала над головой, грозя в любой момент прорваться гноем и слизью. Толстые вздувшиеся щупальца расползались от нее во все стороны, разнося отраву все дальше и дальше.
Кто-то из Стражей охнул и зашептал защитную молитву Солнечному Властителю.
Грезящий почувствовал, как тяжелой удушающей волной на него накатывает отчаяние. Если Феникс умрет – умрут и они, и Спящие, и… Он невесомо прикоснулся к лежащему в стылой луже яйцу, оказавшемуся чуть шероховатым и неожиданно теплым.
Тихая, надрывная нота разорвала тишину. Грезящий, по-птичьи склонив голову на бок, замер прислушиваясь. Звук повторился еще раз, а потом еще… Сомнений не было – его издавало яйцо. Детеныш, разбуженный таянием льда и теперь страдающий от холода. Детеныш…
Повинуюсь неясной пока еще мысли, Грезящий повернулся к замершим в ожидании Стражам.
- Все холодные к Спящим, - и снял с пояса нож.
